Мы — есть! - Страница 139

139

Одного не учли захватчики. Национальные армии Фарсена окончательно распустили всего лишь пять лет назад. И перед роспуском каждая армия заложила в глубоких подземных бункерах арсеналы на непредвиденный случай. У этих арсеналов были хранители, одним из которых и являлся отставной карстенский полковник Дармит Рассмер. Пришельцы также упустили из виду, что бывшие офицеры начали стягиваться в партизанские отряды, прячась в лесах. В один из самых крупных отрядов через два месяца после начала Вторжения чудом прорвался из блокированной столицы Карстена шестидесятилетний полковник Рассмер и рассказал об арсенале. Получив в свои руки современное оружие, партизаны однажды ночью подорвали главный космодром чужаков десятком ядерных ракет. Именно на нем базировались почти все корабли врага и почти все они погибли. А после этого офицеры призвали под свои знамена всех, кто не смирился, всех, кто готов отдать жизнь за родину. Люди потекли во вновь создающуюся армию десятками и сотнями тысяч, хранители национальных арсеналов открывали их всем желающим. Лишенным поддержки из космоса чужакам пришлось весьма и весьма туго. В течение года от них очистили почти все западное полушарие. А потом прилетели новые корабли…

Но фарсенцы были уже не те. Они воспользовались тем, что чужаки не желали уничтожать города и заводы, необходимые им самим, и закопались в землю, расконсервировав оружейные производства. Люди работали на износ, не щадили ни себя, ни других. Неожиданно для самого себя, полковник Рассмер оказался во главе освободительной армии. Когда западное полушарие очистили от чужаков, его провозгласили маршалом и предложили возглавить вновь сформированное правительство. Пришлось соглашаться, хотя ни малейшего желания заниматься политикой отставной полковник не имел. Он хотел только одного — вышвырнуть палачей его народа с планеты. Но для этого нужно было восстановить инфраструктуру, производить оружие, тренировать армию. И Рассмер с головой окунулся во все это, забыв о себе. Что самое странное, у них получилось. Были вновь запущены автоматические оружейные комплексы во многих городах, налажена добыча полезных ископаемых, поднято сельское хозяйство. Если бы чужаки не хотели получить планету относительно целой, то ничего бы у маршала с его людьми, конечно, не вышло. Но убедившись, что легко выбить озверевших фарсенцев с их территории не получится, захватчики не особо трогали западное полушарие, удовольствовавшись восточным. И все, кто сумел выбраться с захваченных территорий, рассказывали такие ужасы, что люди только зубами скрипели от ненависти и еще отчаяннее работали на оборону. Только три года назад война возобновилась в полном объеме. Чужаки завезли на планету новые наземные войска взамен улетевших сразу после оккупации планеты спецназовцев, начав планомерно захватывать новые и новые площади. Объединенная армия Фарсена сражалась отчаянно, зубами держалась за каждый клочок земли, но все равно отступала — слишком велик оказался технологический разрыв, слишком совершенно оружие врагов. Да и воевать они умели неплохо. Но даже несмотря на это, бывали и успехи. Правда, временные. За прошедшие три года территория, контролируемая маршалом и его людьми, уменьшилась больше, чем наполовину. И продолжала уменьшаться. Враги методично выбивали войска фарсенцев из города за городом, оружия становилось все меньше и меньше, а нового взять было неоткуда. Окончательное поражение было уже не за горами. Если бы появилась хоть какая возможность доставить оставшиеся в распоряжении маршала ядерные бомбы в расположение войск противника, он бы, ни минуты не сомневаясь, отдал приказ взорвать их. Но доставить бомбы оказалось не на чем, авиацию Фарсена чужаки уничтожили еще в первый год войны. Сейчас враги окружили Ардаш, в котором производилось больше половины всего вооружения планеты. Пришельцы прекрасно знали об этом и высадили вокруг города массированный десант. Уже больше недели окруженные люди отчаянно оборонялись, сам маршал оказался в этом окружении. И понимал, что должен уходить, бросив город на произвол судьбы. Очень не хотел, но понимал, что должен.

— Там снаряды подвезли! — сообщил звонкий голос и в комнату ворвалась одетая в обычный армейский комбинезон молодая женщина с короткими, до плеч, черными волосами. — Фу! Ну и накурили! Дед, тебе же курить нельзя!

Маршал ласково улыбнулся внучке, пряча трубку за спину — Лави, любимица, последняя из родных, чудом оставшаяся в живых. Остальные погибли в первый месяц Вторжения. Чуть ли не с семнадцати лет девушка жила у любимого деда, насмерть рассорившись с родителями. Потому и не попала под облаву, в которой они погибли вместе с остальными двумя детьми. Уходя в партизанский отряд, старик не не рискнул оставить внучку в оккупированном городе и предпочел взять Лави с собой. Девушка как-то очень быстро научилась воевать и вскоре стала одним из лучших снайперов отряда. Еще она почитала своим долгом следить за здоровьем деда и цербером стояла над ним, заставляя хоть как-то соблюдать предписания врачей.

— Что за снаряды? — спросил старик.

— Разрывные, шрапнельные, прелесть, а не снаряды! — восторженно воскликнула Лави. — Новая разработка, вчера только сделали пробную партию. На полигоне выдали великолепные результаты, площадь поражения пятьсот метров, выкашивает все, как косой.

— Надеюсь, это поможет, — ответил старик, переглянувшись с Кавином и Глассом. Помогут им эти снаряды, как мертвому припарки. Ну, положат пару-тройку тысяч врагов. И что? Орудия быстро накроют ударом с орбиты вместе с чудо-снарядами.

139