Мы — есть! - Страница 146

146

— Что с вами, господин маршал? — вскочил на ноги Никита. — Вам плохо?

— Дед! — вскрикнула Лави, выронила книжку и бросилась к хрипящему старику. — Дед, не смей! Ты что?!

— Асиарх! — крикнул контрразведчик куда-то в потолок. — Вериль на связь, срочно! И проход в госпиталь! Лави, помогите, мы должны успеть!

Вдвоем они подхватили тело старого маршала и потащили к возникшей в углу воронке гиперперехода. Лави плакала, она чувствовала, что сердце ее деда уже не бьется. Оставалось надеяться только на медицину ордена. Они оказались в каком-то довольно странно выглядящем помещении с розовыми, трепещущими стенами и лесом шевелящихся щупалец того же цвета на потолке. Около стены ожидала встревоженная молодая женщина в обычной форме ордена.

— Что случилось? — спросила она.

— Маршал! — ответил Никита. — По-моему, сердце! Готовь ти-анх, Вериль. Я знаю, что обычно мы не лечим людей со стороны в нем, но этот человек еще и не того заслужил.

— Согласна, — кивнула Целительница. — Этот заслужил. Раздевайте его и быстро!

Никита с Лави поспешно раздели старика и понесли худое, почти невесомое тело к яме в полу открывшейся сбоку небольшой комнаты, похожей на желудок какого-то животного. Девушка ничего не понимала, но подчинялась указаниям Целительницы, изо всех сил надеясь, что эта уверенная в себе молодая женщина сумеет спасти ее деда. Но когда голова старика скрылась под розовой бурлящей слизью, перепугалась и попыталась вытащить его из ямы.

— Оставь! — отдернула ее Вериль. — Через пять суток встанет полностью здоровым и проживет после этого еще лет двести, а то и триста.

— Проблема в том, что он встанет молодым, — пробормотал Никита. — Его же никто не узнает и никто не поверит, что перед ними их возлюбленный маршал. Можно ли сделать так, чтобы он встал внешне таким же, как был, а молодел постепенно потом, в течение лет десяти?

— Сложно… — задумчиво протянула Вериль. — Программирование ти-анх тут еще то будет, но ты прав, придется сделать. Сегодня же займусь.

— Молодым? — с недоумением переспросила Лави. — Триста лет?

— У прошедшего ти-анх человека полностью заменяется эндокринная и иммунная системы организма, — пояснила Целительница, — в его крови поселяются так называемые биофаги, и он становится неуязвим почти для любой инфекции, живет около трехсот лет, до самой смерти оставаясь молодым и полным сил. Объяснять как это работает я не буду, извини, малышка, но у тебя попросту не хватит знаний, чтобы понять.

Ошеломленная девушка застыла на месте. Значит, дед выйдет из этого ти-анх молодым? Интересно, а как он будет выглядеть? Почему-то она поверила Вериль сразу и безоговорочно, хотя обычно доверчивостью не отличалась. Впрочем, после всего, что довелось повидать за последние две недели, и это не окажется удивительным. Аарн показали людям Фарсена столько всего невероятного и невозможного, что фарсенцы уже почти разучились удивляться и встречали очередное чудо только пожатием плеч. Полеты на антигравитационных крыльях? Ну и что! Сами собой растущие города? Подумаешь! Соединившая все города и поселки планеты сеть стационарных гиперпереходов? Удобно! Пищевые синтезаторы? Дающие по пять урожаев в год культуры? Киберы, выполняющие любые, самые сложные работы? Эка невидаль! Лави фыркнула: если так пойдет и дальше, то ее сопланетники и манну небесную вскоре воспримут, как нечто само собой разумеющееся. Жители Фарсена на удивление быстро приходили в себя, даже бывшие узники концлагерей стали похожи на людей, хотя еще и пугались каждого резкого движения. Но этим придется приходить в себя долгие годы, такие переживания просто так не проходят. Она украдкой покосилась на отчаянно зевающего Никиту, прикрывающего рот ладонью, и так захотелось прижаться к нему, что девушка даже вздрогнула. За деда она больше не боялась, страх ушел.

Никита и сам посматривал на Лави, тоже мечтая обнять ее, и ругал себя в уме за такие мысли последними словами. Вериль посматривала то на одного, то другую, приподняв бровь. В глазах Целительницы прыгали хитрые бесенята, она явно посмеивалась над ними. Но почему? Контрразведчик не понял, зато понял другое — он попался. Теперь его под конвоем отведут в каюту и уложат спать. И никакие протесты и ссылки на то, что дел у него немеряно, не помогут. Целители, мать их! Если уж что втемяшат себе в голову, то добьются своего любым способом.

— Еще два дурака… — с нарочитой серьезностью произнесла Вериль в пространство, но не выдержала и прыснула. — Надо же, втрескались друг в друга по уши, а вместо того, чтобы объясниться, наворачивают круги, продолжая маяться дурью. И страдают. Делать мне больше нечего, как только брать таких дураков за шкирку и лбами сталкивать.

Никита почувствовал, что краска медленно заливает его лицо, а уши, похоже, вообще приобрели ярко-алый оттенок. Нет, это уже свинство! Он никого не просил вмешиваться в его личную жизнь! Странно, но Лави была того же оттенка и точно так же сердито смотрела на Целительницу. А та только посмеивалась.

— Что, может, неправда? — приподняла она бровь и снова внимательно посмотрела по очереди на каждого.

— Правда… — буркнул Никита сквозь зубы. — Но это не дает тебе права…

— Да, правда! — вторил ему возмущенный голосок Лави, — Но как вы можете…

Услышав эти слова, они замолчали, ошеломленно повернулись и уставились друг на друга во все глаза. Контрразведчик смотрел на черноволосую девушку-снайпера, перебившую за войну как бы не несколько сотен врагов, и никак не мог придти в себя. Так он ей нравится?! Лави тоже не верила своим ушам, она-то думала, что совершенно безразлична этого холодноватому, подтянутому офицеру, который чем-то задел ее сердце.

146