Мы — есть! - Страница 206

206

— Через три месяца после убийства его казнили в газовой камере главной следственной тюрьмы столицы, — ответил дварх-майор. — Поскольку убийцу взяли на месте преступления, правосудие не стало долго тянуть с воздаянием.

— Слишком легкая смерть… — скрипнул зубами мальчик. — А мне никто ничего не сказал…

Он снова заплакал и плакал еще довольно долго. Потом перед ними завертелась воронка гиперперехода, и они оказались около входа на одно из кладбищ столицы. Купив каждому по большому букету траурных белых цветов, Барлик снова был вынужден открыть гиперпереход. Мать Тартика похоронили в самом дальнем углу, где обычно хоронили нищих и бродяг. Пешком туда пришлось бы идти добрых пару часов. Оказавшись около серой, бетонной плиты с почти невидимой надписью: «Берика Веллия Неранер, 7345 — 7373», мальчик положил на эту плиту цветы, опустился на колени и снова тихонько заплакал. Барлик тоже положил свои цветы и застыл рядом. Его рука лежала на плече Тартика, и дварх-майор ощущал, как содрогается от рыданий хрупкое мальчишеское тело. Пусть поплачет. Слезы очищают душу. Он понимал, что никогда больше этот парнишка не станет издеваться над слабыми. Не станет, потому что сразу вспомнит собственного отчима, убийцу его матери.

Свернув вероятности в жгут, Кержак шагнул в каюту, в которой его ожидали Командор и большой, черный дракон. Улыбнувшись им, шаман сел напротив и заказал у биокомпа бокал так пришедшегося по вкусу «Золота Дарна». Он внимательно осмотрел Илара и негромко хмыкнул. Почти никаких следов пережитой тем позавчера боли. Впрочем, полторы тысячи лет опыта… Не хотел бы он иметь подобный опыт, слишком тяжело постоянно переносить такое. Наконец-то он встретился с Мастером лично. Давно ждал этой встречи, поговорить нужно об очень многом.

— Рад тебя видеть, — приподнял бокал Командор. — Ты не знаком еще с Т'Садом?

— Встречались, — усмехнулся орк. — На заседании Военного Совета. Рад личному знакомству.

— Я тоже, — проворчал дракон и постучал когтем по правому верхнему клыку, звук получился на удивление неприятным. — Но больше всего я рад, что появился хоть кто-нибудь, способный справиться с этим вот нытиком.

И показал на расхохотавшегося Илара. Смеялся тот долго, со вкусом, даже закашлялся. Потом отпил из бокала чего-то маслянисто-зеленого и с интересом посмотрел на Т'Сада.

— По-моему, — с иронией сказал он, — в нытиках сегодня ходишь ты, а не я.

— С тобой свяжешься, еще и не то будет.

Кержак, приподняв брови, несколько озадаченно рассматривал вяло переругивающихся Командора с черным драконом. По-дружески переругивающихся, в их их эмообразах сквозила мягкая ирония, они посмеивались над собой и друг над другом. Однако все-таки что-то тут было не так. Что-то их обоих сильно беспокоило. Мастер говорил о каком-то пророчестве. А с пророчествами шутить не стоило, особенно с истинными. Можно поиметь немало неприятностей.

— Хотел бы высказать некоторые соображения, — сказал он, наконец. — Кое о чем мы говорили раньше, но далеко не обо всем.

— Буду рад услышать, — повернулся к нему Илар, Т'Сад промолчал.

— Главным для меня вопросом является внешняя политика ордена, — продолжил Кержак, его эмообразы полыхали всеми оттенками озабоченности. — Прошу пояснить, зачем нужно было вести себя настолько отчужденно и вызывать к себе всеобщую ненависть. Я думаю, вы заметили, насколько изменилось отношение к нам после открытия посольств. За какой-то месяц!

— Заметили, — осклабился дракон, картина была страшновата и кого непривычного напугала бы до колик, но старый шаман не обратил на зубы крылатого ящера никакого внимания. — Даю тебе гарантию, это ненадолго. Если ты думаешь, что мы делаем первую попытку изменить что-нибудь, то глубоко ошибаешься. Сорок девятую. И это далеко не все, я посчитал только глобальные изменения.

— Поясни.

— Много раз мы помогали государствам галактики выпутываться из их проблем, старались научить их чему-нибудь, открывали те же консульства, торговые представительства, бесплатные университеты, школы, больницы. Поначалу все было точно так же, как и сейчас, смягчение взаимоотношений, дружба до гроба и так далее. Но проходило десять-двадцать лет и начиналось брожение, недовольство, нападки на нас в средствах массовой информации. Причина понятна, обозленные упущенной выгодой корыстолюбцы, жаждущие еще немного власти властолюбцы и иже с ними натравливали на орден не желающую думать самостоятельно толпу. И мы снова уходили. Семьсот лет назад было принято решение максимально обособиться и предоставить пашу их собственной судьбе. К сожалению еще раньше мы сильно сглупили, взяв на себя роль полицейского галактики и остановив войны. Сделав прогноз развития галактики на случай нашего устранения от дел, мы пришли в ужас. Да ты сам знаком с прогнозом Альтера.

— Знаком, — кивнул Кержак, — и согласен, что мы не имеем права допустить такого исхода. Но из всего вышесказанного я так и не понял, почему вы настолько обособились. Кто мешал сделать орден необходимым и выгодным для подавляющего большинства народов? Включить его в общую экономическую и политическую модель?

— Если ты думаешь, что мы в нее не включены, то снова ошибаешься, — усмехнулся Командор. — Включены, но таким образом, чтобы ни один народ не мог нанести нам большого вреда. Однако Т'Сад не сказал тебе главной причины нашей обособленности. Эмпатия. Ты после Посвящения еще не встречал ни одного разумного с отрицательными качествами души и не знаешь какое омерзение эти качества у нас вызывают. Работать во внешнем мире мы можем только с психощитами. А старые психощиты делали нас похожими на зомби. Как бы мы ни старались, сколько бы ни помогали, каких бы добрых дел ни делали, к нам относились со страхом и тщательно скрываемой брезгливостью. Очень может быть, что сейчас, когда разработан новый тип щитов, у нас что-то получится.

206