Мы — есть! - Страница 253

253

— Где мы, сынку? — хрипло спросил старый казак. — Это что за хоромы? Как мы сюды попали?

— Эти черные воронки сразу на тыщи верст человека переносят, — вздохнул парень. — Через них и нас спасали. А попали мы на летучий корабль ордена, называется «Пик Мглы». Здоровенной такой, пятьдесят верст в длину будет. И как он такой здоровый в небе держится, ума не приложу…

— В небе? Мать твою… Кто ж они такие, эти твои орденцы?

— Если б я знал, батя, — тяжело вздохнул Артемий. — Давай устраиваться, нам здесь теперь жить. Тут пять спален, баня и эта комната, столовая, что ли. Вон та дверь — выход в коридор, потом надо будет с соседями познакомиться, каюты Пашки и Михал Петровича рядом где-то.

— Это тут все время жить? — скривился старый казак.

— Не, только пока до их дома лететь будем, там, говорят, хоть царский терем себе строй. Может, месяц, может, чуть поболе.

— Тогда ладно, тогда не страшно, — вздохнул Василь.

— А где кушать-то готовить? — спросила немного пришедшая в себя мать.

— На корабле все готовое, только спросить надо, где брать.

Артемий озадаченно почесал в затылке и позвал:

— Асиарх!

— Слушаю, — отозвался тот. — Нужна помощь?

— Да, — кивнул парень. — Я хотел спросить, где нам брать еду и воду…

— В каждой каюте есть свой биокомп, — пояснил дварх, — в вашей тоже. Тебе достаточно позвать его и заказать все, что нужно. Заказанное появится на столе немедленно. Можешь дать биокомпу любое привычное вам имя. Это все?

— Спасибо, — кивнул Артемий. — По службе я на сегодня могу быть свободен?

— Да, а утром вас соберут. Часов в десять по земному времени. Отдыхайте. Чего понадобится, зови, не стесняйся.

— Еще раз спасибо, — усмехнулся парень. — Познакомься с моими родителями — Сысоевы Василь Андреевич и Прасковья Ивановна. Сестры — Мария и Феонила.

— Очень рад знакомству, — ответил дварх. — Меня обычно называют Асиархом. Если чего понадобится, зовите, я всегда услышу, где бы вы ни были. Коли ворчать стану, не обижайтесь, такой уж я есть.

— Благодарствую, — поклонился взявший себя в руки старый казак, ухмыльнувшись в усы. — А ворчать? Дело житейское. Опосля моего старика мне ничо не страшно. Вот кто ворчун был!

Дварх негромко рассмеялся и отключился.

— Биокомп! — позвал Артемий.

— Слушаю вас, — раздался в каюте сухой голос.

— Отныне будешь отзываться на имя Потап.

— Принято.

— Бать, мам, — повернулся к родителям Артемий. — Потап — нечто наподобие домового. Коли есть али пить охота, то нужно говорить ему, и все появится. Вот, смотрите.

Он нахмурился, покосился на пустой стол, представив, как удивит сейчас отца, и приказал:

— Потап! Накрой стол на пятерых. Хороший обед. С водкой.

Поверхность стола подернулась туманом. Через пару мгновений взгляду людей предстали блюда, бутылки, тарелки, стаканы, вилки, ложки.

— Ну вот, бать, — ухмыльнулся Артемий. — Вот так оно здесь.

Старый казак ошеломленно хлопал глазами, мать вообще едва не упала, смотря на непонятно откуда взявшееся изобилие.

— Такого я не видал… — покачал головой Василь, внимательно смотря на стол.

— И я до сегодня не видал, — пожал плечами Артемий. — Да только по сравнению с остальным, это ничто. Ты, бать, такого тут насмотришься, что умом двинуться можно. Одни пауки чего стоят…

— Пауки?

— Ага, здоровенные, аршина по два, и говорящие. А змеюки аршин пяти с крыльями? Прям-таки горынычи. Тоже говорящие. Ты б поверил, что паук али змеюка офицер?

— Оставь, сынку, — помотал головой старый казак. — Все равно, пока сам не увижу, не поверю.

— Давай тогда устраиваться и за стол, бать.

— Давай.

Мать с сестрами только крестились, завидев огромные, висящие в воздухе спальные платформы. Отец хмыкал в усы, разглаживал их. Он внимательно осматривал каждую мелочь и только задумчиво покачивал головой, не говоря ни слова. Мария с Феонилой предпочли поселиться в одной комнате, привыкли всегда быть вместе, да и побаивались девушки оставаться в этом странном месте наедине с собой. Вторую спальню заняли отец с матерью, хотя пожилая женщина все косилась на зависшую в полуметре от пола кровать и мелко крестилась. Но все-таки распихала взятое из дому тряпье по стенным шкафам и нишам. Прасковья сильно боялась, да и родного дома было жаль до слез. Она не выла только потому, что муж запретил. А тот мог и канчуком угостить, ежели что не по его.

— Ну, пошли трапезничать, — проворчал Василь. — Хоть и не пойму, откель ужин взялся, а стынет. Негоже.

Он вышел в большую комнату и огляделся. Но кроме стола в ней ничего не было.

— Сидеть-то на чем?

— Забыл, бать… — развел руками Артемий. — Потап, вырасти, будь добр, стулья! И пару диванов.

Около стола вырос из пола десяток мягких кресел, у стены появились два больших, удобных дивана.

— Когда надо, говоришь Потапу, и стулья вырастают, — пояснил подхорунжий отцу, — когда не надо, снова в пол уходят. Я тоже поначалу дивился, а теперь чуток попривык.

— К хорошему быстро привыкаешь, — проворчал старик, потрогал кресло, не провалится ли, и сел, вытянув вперед деревянную ногу. — Но слишком тут все не так, сынку…

Он взял фигурную бутылку с водкой и попытался открыть, не сразу поняв, что пробку нужно скручивать. Открыв, понюхал, одобрительно крякнул и налил в два стакана понемногу. Для женщин нашелся то ли сок, то ли морс, Василь так и не понял. Выпили, закусили. Старый казак подозрительно жевал жареное с какими-то овощами мясо. Здешний хлеб ему не понравился, слишком белый и мягкий, да и не хватало чего-то в нем. Однако же, вкусно. Он все пытался немного придти в себя, уж больно быстро все случилось. Михасю можно доверять, раз старый друг сказал, что нужно уходить, то таки нужно. Василь не питал иллюзий по поводу красных. Новая власть была зверски жестока, людей стреляли просто так, ни за что. А продразверстка ихняя? Ладно бы брали, оставляя хозяевам хоть что-нибудь, чтобы с голоду не помереть. Нет же, подчистую все выгребали, а ежели кто протестовал, того стреляли или избивали так, что человек и встать не мог. Но куда это его черт сейчас занес? Слишком много вокруг вещей, о которых только в сказках и слыхивал. Надо же, шагнул в воронку и сразу оказался незнамо где. Стол, что скатерть-самобранка. Кровати в воздухе висят. Стулья из пола вырастают.

253